Мера пресечения поэта

    Истинные знатоки и ценители русской литературы нового времени никогда не относились всерьез к многоголосице "начинающих поэтических дарований": слишком уж девальвированы были советскими издателями понятия "поэзия" и "поэт". О6 этом исчерпывающе сказано у Булгакова - в диалоге Мастера и Ивана Бездомного: "- Вам не нравятся мои стихи? - Нет. - А вы, что, их читали? - Да будто я других не читал!"
    Не знаю, как моих коллег, но меня, сидевшего "по ту сторону" редакторского стола, некоторые особо нахрапистые "гении" вынуждали иногда жестоко пользоваться сией цитатой...
   ...у которой, однако, есть продолжение:"- Впрочем... Может быть, чудо?"
   - Вот оно чудо! - едва ли не в один голос воскликнули мы с известным филологом и поэтическим гурманом Ефремом Рябовым, прочитав несколько стихотворений, кем-то трогательно перепечатанных на "хромой" "Украине". Их написала некая Алина Витухновская. Как нам объяснили - "талантливая московская девочка". Дело было весной прошлого года...
   ...Для того, чтобы безошибочно определить: это - Поэт, - нет нужды изучать собрания сочинений - просвещенному человеку с некоторым опытом и определенным складом ума порой достаточно и строфы. Ведь поэт - это не профессия, не призвание, не образ жизни. Поэт - это явление, творение, Божье создание, по сути и значимости своей равноценное и параллельное созданию "человек". Поэта нельзя не заметить, сколько бы версификаторов ни кишело в непосредственной к нему близости, как нельзя не заметить птеродактиля на воробьином дереве или черную орхидею в зарослях "куриной слепоты".
    Поэту - всегда! - очень трудно жить в этом мире: он действительно не от мира сего. Наша мера вещей не для него, ему узки все пределы нашего быта и бытия. И нам никогда не понять его до конца, мы должны принять его - таким, каков есть, ибо он - Поэт. Ведь для кого-то мир и в самом деле состоит из поэтов и не-поэтов...
    Но для кого-то... Люди - на протяжении тысяч лет, - сбиваясь в стаи, большие и маленькие, остервенело делят друг друга на черных и белых, на праведников и грешников, на евреев и неевреев, на "порядочных' и "судимых". Делят... оправдывают и обвиняют, втаптывают в грязь и возносят до небес. Не думая о последствиях и - забыв великую заповедь: "Не судите, да не судимы будете".
    Поэт не делит и не судит. Он лишь пишет - то, что слышит "Оттуда". Не стараясь угодить. И живет вне наших рамок. И страдает сверх силы. И этим недоступным, непонятным простому человеку страданием поднимается над— над бренностью мира, над смехотворностью наших пределов, над суетой сует... "Поверх барьеров", - назвал сборник своих стихов Борис Пастернак. Поверх барьеров...
    Это извечное пребывание поэта над, это непредсказуемое, непрекращающееся воспарение породило ставшую к сегодняшнему дню уже непреложной антиномию "Поэт - чернь". Пушкин, зная, чем грозит такой антагонизм, такая вражда, предупредил: "Бегите черни!" Но он не представлял, что уже через сто лет некуда будет бежать.
    Чернь жестоко расправилась с Гумилевым, с Мандельштамом, с Цветаевой, с Ахматовой, с Пастернаком, с Бродским.. Чернь не терпит ничьего превосходства, а к нездешнему превосходству Поэта она по-особенному безжалостна.
    Поэт же хрупок, раним и катастрофически беззащитен. Легкая добыча. Легкая еще и потому, что бросается в глаза, - как странная и редкая птица; и потому, что взять можно голыми руками - будет мучаться, страдать и молча, терпеть до конца земную несправедливость и боль; но вот отстреливаться, точно, не будет.
    И если какой-нибудь гладкощекий депутат Думы, пять раз громогласно уличенный прокурором в преступлении и известный не то, что всей России - всему миру! - своим криминальным прошлым, настоящим и будущим, защищен от наказания "законом о депутатской неприкосновенности", а какой-нибудь кровавый мафиози защищен награбленными  деньгами и молодчиками с "узи" наперевес, - то невинный и нищий поэт не защищен от неправедного суда ничем. Он может только пожаловаться - в века.. как Мандельштгам: "Мне на плечи бросается век-волкодав"... как Бродский: "Я входил вместо дикого зверя в клетку"... как Цветаева: "Что мне делать, певцу и первенцу, с этой безмерностью в мире мер..."
    Или как Алина Витухновская, уже в тюрьме написавшая: "В супе тонут кости слов..."
    Не важно, какой год на дворе - 21-й, 37-й или 95-й - чернь всегда будет удовлетворять свой комплекс ущербности, стараясь растоптать тех, чье врожденное превосходство неоспоримо... Если мы не сумеем защитить их...

    * * *
    Судя по тому, что пишет "Комсомолка", происходящее сейчас с Алиной иначе, чем глумлением над невинной жертвой и над духом Закона, не назовешь. Но даже если предъявленное ей обвинение будет и впрямь доказано по всем канонам российской юриспруденции (что, судя по словам адвоката Витухновской, практически невозможно), то и тогда любое назначенное судом наказание лишь подтвердит пушкинское "Бегите черни!", - ибо предполагаемая следствием вина девочки ничтожна, а дар Поэта - велик.
    Обладая даже самым богатым воображением, невозможно представить, что приходится сейчас переживать Алине, заключенной в московской тюрьме. Я немного знаю ту ситему: это и для отпетого уголовника со стажем - кромешный ад. Отказ суда изменить для Витухновской меру пресечения до конца следствия, - а с такой просьбой обратились в суд Русский ПЕН-центр и адвокат Алины, - можно квалифицировать как акт вандализма... Кажется, права была Алина, когда месяц назад сказала кому-то из журналистов: реакция, мол, на все письма будет такая - ах, она книжки пишет, ах, она гениальна, вот ей за ее гениальность 6 лет зоны.
    Реакция черни, власть предержащей...
    И последнее. Имена следователей и судей, расправлявшихся с поэтами, остаются в истории - на самых мрачных ее страницах. Куда девауются их души - не знаю, думаю, они не в раю... Россия - христианская страна. Знают ли те безгрешные, кто ведет дело Алины, как молятся православные старцы: "Обойдись с нами не по справедливости, а по милости Своей, Господи!"
    Ибо если со всеми нами - по справедливости... страшно подумать. А если мы не по милости судим, не по справедливости, а по злому наитию?.. И ведь, как мы здесь, так и нас т а м судить будут...