Алина так не говорит

    Если нельзя отправить подсудимую в один казенный дом, можно попытаться пристроить ее в другой

    Алина Витухновская — заложница жанра. Находясь в заключении с конца октября этого года, она пишет на свободу письма, которые, по всем правилам "караульной службы", читают охранники следственного изолятора № 48/6. Все ее письма оттуда — открытые, или, если угодно, распечатанные. В жанре невольно "открытого" письма Алина отправила в "НВ" два послания.
   "Как дела? У меня - не знаю. Чтобы определить истинное значение ситуации, мне надо сложить воедино все реакции на нее извне, свои ощущения, все прочие возможные ущербы и приобретения и сравнить полученный результат с личными амбициями. А сделать этого я не могу, в первую очередь из-за того, что абсолютно не осведомлена о том, что происходит снаружи. До меня доходят лишь слухи: о статье Д.Быкова в "Общей газете", о его же статье в "Вечернем клубе". Плюс две вырезки из "Лимонки", где Лимонов пишет, что
меня якобы арестовали из-за них, НБП (!) и попрекает "отвернувшуюся от меня интеллигенцию".
   "Вы написали в своей статье в "НВ", что я не заплакала, когда меня арестовали. А 11 декабря я плакала первый раз.* И первый раз ситуация показалась мне безвыходной и невыносимо пошлой. Причем безвыходность эта не кажется больше изысканной и тонкой, как в книжках экзистенциалистов. Нет, она становится бытовой и похабной. Здесь нельзя уже выглядеть героем, зато можно показаться беспомощным и жалким дурачком в клеточке в программе "В мире животных" для слепых и глупых неблагодарных зрителей".
   "Иногда мне кажется, что я вообще ничего не понимаю, все комментарии, все логические построения - для публики, которая, как всегда, требует интересных и понятных историй".
    Вот вам "интересная и понятная" история.
    Алина писала письма в те дни, когда газета "Завтра" опубликовала "последнее интервью Алины Витухновской на свободе". Судебное заседание, во время которого ее взяли под арест, состоялось 23 октября. Дата "интервью" - 19 октября. В публикации нет ничего присущего Алине. В частности, яркого языка. То ли он исчез в результате редакторской правки, то ли из-за плохо исполненного подражания. В ответах остались одни известные факты, которые Алине не было никакой нужды "повторять" — они все давно описаны в ее
заметках о предыдущей отсидке в Бутырской тюрьме.
    Из-за чего же опубликовано "последнее интервью"?
   "Корр. Как ты считаешь, если бы не подключилась Национально-большевистская партия, дело приняло бы другой оборот?
    А.В. Сейчас, наверное, я бы уже сидела на зоне. За то, что пока это не произошло, большое спасибо Эдуарду Лимонову, Александру Дугину, Георгию Осипову (не имеет, к счастью, никакого отношения к уважаемому сотруднику "НВ". - И.Р.) и еще десяткам писателей и журналистов. С другой стороны, ПЕН-центр обращался и в Госдуму, и к президенту - ответа от них не поступало. Так что и верить во всемогущество еврейских писателей - неверно".
   "На зоне"? Сейчас прямо вам Алина будет ботать по фене. "Пока"? Плохо скрываете тайные желания, товарищи.
    Неприятно вообще обращать внимание на это: Алина так не говорит. Не умеет. Не в ее стиле. Она не мыслит в таких категориях. Да и к людям псевдоэкстремиста Лимонова она всегда относилась пренебрежительно, не говоря уже о газете "Завтра".
    Автор "интервью" как-то даже не удосужился учесть, да и откуда ему знать, что 19 октября она никому не могла давать аудиенцию. Она болела. Перед судом около двух недель не выходила из дома и с посторонними не встречалась.
    Спрашиваю у автора "интервью", члена Национально-большевистской партии, когда он его брал, где и у кого. Автор смело парировал: "Летом, конечно". Ну, да, конечно - летом, когда Алина со скуки давала интервью кому ни попадя. "Что ж ты тогда указываешь другую дату?" — спросил я автора. Он замялся и пробубнил, что дата правильная. Это другое, мол, интервью. "Так, наверное, у тебя и пленка есть, коллега?" Он опять замялся и предположил, что пленка, скорее всего, стерлась... Конечно, скорее всего "стерлась". Такие пленки всегда стираются. Особенно в тех местах,  которых и в помине не было.
    Очень неприятно разбираться в  этой специфической истории, да  еще рассказывать о ней читателям  "НВ". Не воспринимать серьезно  ахинею, которую несет газета "Завтра", ее редакторы и авторы, -  вполне нормально для приличных  людей. Считать издевки в адрес   "еврейских писателей" обычным   фашистским бредом, в чьи бы уста они не были бессовестно вложены,  - реакция адекватная.
    Нельзя серьезно относиться к   комплексующим бондаренко, лимоновым и прохановым, у которых, бедных, даже родину кто-то украл. Ну что делать, если у нас законы о   печати и о пропаганде антисемитизма не работают. Не воспринимать же теперь это мелкое хулиганство всерьез?
   "Информация, которая до меня доходит, заставляет только недоумевать и убеждает в прогрессирующих параноидальных настроения так называемого "свободного" общества, куда я, кажется, уже совсем не желаю возвращаться, точно также, как и находиться здесь. Мне кажется, что меня все ненавидят, придираются по каждому поводу. Я не собираюсь жить по их правилам, лицемерным, нелепым и абсолютно несовременным ".
    Да, Алина, публике нужны простые, понятные истории. Они облегчают жизнь. В простых историях можно быстро разобраться удобно расположиться. Удобно "для полюбить" удобно "для возненавидеть". Простая история правдоподобна. Однако она вовсе не обязана быть правдивой.
    Как-то странно специально кому-то доказывать, что ты не верблюд. Конечно, кто-ли другой на месте Алины стал бы оправдываться, забыв о презумпции собственной чести.
    Авторы (режиссеры) публикации рассчитывали, что "интеллигент отвернется" от Алины совсем. Они рассчитывали на это и раньше, когда склоняли ее имя в своих националистических кругах.
    Публикация в "Завтра" - предел, последняя возможность опорочить Алину, поссорить ее с общественной защитой.
    Расчет простой. Демократы, увидев имя Алины в подобном ракурсе, скажут: предала. Соблазн? Конечно. История-то простая. Легко бороться за абстрактное "демократическое дело". Это вам не какое-нибудь каверзное уголовное дело, сшитое пусть даже белыми нитками, в Уравлении ФСБ по незаконному обороту наркотиков.
    Но ПЕН-центр после публикация "Завтра" только укрепился, единогласно проголосовав за то, чтобы не обращать на подобные фальшивки внимания.
    У "Пен-центра", у "НВ" нет никаких сомнений, что скоро Алину опять выпустят, на сей раз окончательно.
    На последнем слушании суд предложил отправить Алину на экспертизу в институт Сербского. Вместе с ее последней книгой. Когда, спасая честь мундира, не удается отправить подсудимую в один казенный дом, можно попытаться пристроить в другой. Но Алина нормальна. От нее даже не нужно требовать справку, как  у Жириновского. Она просто, по ее словам, оказалась в "недобром волшебстве".

  * Когда назначили психиатрическую экспертизу.