страница 41

    Поезд был длинный, как гусеница вечности, он давил Настино тело, и Настя разлетелась на куски, но никак не умирала и все кричала одно слово:
    "Рыба!"
    "Рыба!"
    "Рыба!"
    И она была - Любовь к Рыбе или Осуществление Любви к Рыбе. И запечатлела в себе через смерть Малька и смерть Инженерика. Потому что всякая смерть проходила сквозь нее, осуществляясь Любовью к Рыбе. Потому что Рыба - есть Символ Всего. И смерти тоже. А смерть - это жизнь. А смерть Инженерика - это жизнь Инженерика. А жизнь Инженерика - это его Понимание. И Настя запечатлела в себе его Понимание. И оно вышло наружу через ее крик. К людям.

    И узнали люди ВСЕ КАК ЕСТЬ.
    И обмана не стало.
    НО НИЧТО НЕ ВОЗНИКЛО ВЗАМЕН.
    И только Мертвый Инженерик бежал сквозь засмерть к Анне Карениной и наткнулся на куски воплей и вопли кусков.

- Тише, Настенька, тише, - он убаюкивал части ее белого тела. Красного. Он гладил ее вывороченные внутренности и пел колыбельные, укачивая ее в ритме своей немоты, пока она не заснула. Совсем.

Ее визг застрял в ушах толпы.
И толпа, УСЛЫШАВ, возжелала УЗРЕТЬ.

И ЛЮДИ, ПРИВЛЕЧЕННЫЕ ЕЕ КРИКОМ, ПРИБЛИЖАЛИСЬ. НО НЕ УВИДЕЛИ НИЧЕГО, КРОМЕ КРАСНЫХ ДЫH НА ЛИЦЕ СУТУЛЕНЬКОГО ИНЖЕНЕРИКА, КОТОРЫЙ ВЫРЕЗАЛ КОГДА-ТО ДЛЯ НИХ СВОИ ГЛАЗА.
ЛЮДИ СМОТРЕЛИ В ЭТИ ДЫРЫ, ПОТОМУ ЧТО НЕ НА ЧТО