Интервью MOON FAR AWAY

российскому dark & neo-folk порталу SEIDR

июль 2003

-  Чувствуешь ли ты, что инструмент (гитара, в основном) в некотором роде

ограничивает тебя? Подобно тому, как в Древней Греции каждому ладу приписывались

определенные свойства и функции, так и всякий инструмент имеет свои пределы

выразительных возможностей. Есть у тебя тяга к экспериментам с нетрадиционными 
для музыки, которой ты занимаешься, инструментами?

Алексей Шептунов:

-         Каждый музыкальный инструмент сам по себе практически неограничен в 

своих возможностях. В традиционных культурах и даже музыкант всю жизнь искал 

звук, настроение, вдохновение в одном и том же инструменте. Чем более высок уровень 

владения предметом, издающим звуки, тем более возможностей его открывается для 

человека. Конечно, жить в этом для многих достаточно однообразном потоке звуков 

всю жизнь, постоянно находя в этом что-то новое,  это удел гениев и высочайших 

профессионалов. Естественно, что такое творчество рассчитано также на крайне 

ограниченный круг подлинных ценителей, которым дано слышать мельчайшие 

оттенки звука и мелодии. Наше использование определенного количества инструментов

 достаточно спонтанное и, наверное, не принципиальное, это просто те инструменты,

 которые мне сегодня доступны. Что касается гитары, это единственный инструмент,

 играть на котором я более-менее профессионально учился. С некоторых пор нам 

кажется, что очень многие предметы могут быть использованы для звукоизвлечения, 

при этом очень важен контекст, - время, материал, место изготовления инструмента 

или обретения предмета, звучание которого используется вами в общем звуковом 

потоке. Кстати, мне кажется, это же относится и к сэмплам – для меня большее 

значение имеет не качество звучания или записи того или иного звука, а то, что с 

ним связано, его событийное окружение. Например, в начале нашей «Witchcraft By A 

Singing» вплетен случайный звук ударов молотков, случайно записанный нами на 

видеокамеру при монтаже нового огромного иконостаса Спасо-Преображенского собора 

Соловецкого кремля. Нас словно нашел этот звук, он как нельзя лучше вписался в общий 

символический ряд этого произведения, и не использовать его было просто невозможно. 

Надеюсь, я ответил на твой вопрос.

W:

-  У тебя никогда не возникало желания расширить состав? Или же MFA - это формация, 

для которой неприемлем подобный подход? Вопрос возник прежде всего в связи с тем, что 

звучание MFA эволюционировало за определенное время в сторону dark folk/ritual folk, 

в то время, как для коллективов указанной стилистики характерно большее число участников 

и инструментов. Немало посетителей вашего Dark &Neofolk Gathering 9 марта в Москве 

сетовало на  то, что выступление проходило под электронную подложку, без человека, 

который играл бы на клавишах и управлялся с сэмплером.

АШ:

-         Во всем, что касается MFA, для меня очень важным остается момент полного 

контроля за происходящим с моей стороны. Музыка MOON FAR AWAY сочиняется, 

вынашивается и записывается всегда довольно долго, привлечение же дополнительных 

людей повлекло бы за собой неизбежные интерпретации материала со стороны новых 

людей – это нормальные амбиции живой творческой личности. Однако, по некоторым 

причинам, мне бы этого очень не хотелось. Даже те нововведения в нашей музыке, 

которые привносит наша вокалистка Anastasie, всегда очень строго оговариваются 

заранее. Все клавишные инструменты, сэмплы и прочие элементы «минуса», 

который звучит в качестве подкладки на наших концертах, записаны мной в живую, 

с самым минимальным использованием электронных приемов выравнивания ритма, 

тембров и т.д. – это практически «живая» фонограмма. Я не вижу никакого смысла 

в том, чтобы эти же партии каждый новый концерт игрались бы другим человеком – 

причем изначально игрались бы, лично для меня, хуже! В этом смысле MFA очень 

личностный проект, и я считаю, что имею на это право. На самом деле, концертный 

звук MFA изобилует массой живых инструментов, с которыми мы пока вполне 

справляемся. Единственно возможное расширение состава может быть связано с 

появлением в группе скрипки, - или же каких-то разовых опытов, в рамках неких 

специальных проектов и акций. Такие варианты вполне возможны. В любом случае, 

для меня большое количество людей на сцене далеко не всегда обозначает качество 

концерта, - мне кажется, что это в большой степени условности, определенный 

штамп зрительского восприятия, и соответствовать этому штампу у меня нет 

никакого желания. Еще один плюс такого минимально достаточного состава группы – 

это мобильность, возможность много выступать за пределами родного города.

W:

-  Расскажи, пожалуйста, о своем релизе "Witchcraft By The Singing". Как известно,

он вышел крайне ограниченным тиражом, и мало кто имел удовольствие послушать его. 

Какова лейтмотивная идея этого, с позволения сказать, сингла?

АШ:

-  Это CD-R издание, лимитированное 21 копией и сделанное исключительно для друзей. 

Каждый диск имеет своего конкретного адресата, указанного на самой пластинке и 

обгорелом обрывке трэк-листа, являющегося частью концептуального оформления 

издания. Каждый адресат уже получил свой диск, который включает новую композицию 

MFA «Witchcraft By A Singing», написанную на стихи Джона Донна (его произведение 

называется «Witchcraft By A Picture»), а также очень интересный ремикс этой 

композиции, выполненный архангельским минимал-электро проектом a в стиле, 

сочетающем в себе звучание easy-listening, ритуальную трансовую структуру и dark-folk 

элементы. Сделано очень талантливо. В собственном оригинальном оформлении каждого 

диска использованы три моих больших детских рисунка, связанные с общей концепцией 

издания, которой является посвящение частному случаю проявления любовных 

взаимоотношений между знаками Скорпиона и Весов. Рисунки были разрезаны на 

фрагменты, общим количеством 21 – это количество и определило число дисков. 

Добавлю, что для того, чтобы понять, что было изображено на рисунках, выполненных 

плюс ко всему прочему, в разных техниках, нужно собрать вместе все диски, что уже 

практически невозможно. Я рад, что мои друзья оценили эту небольшую игру и наш 

новый материал. Впрочем, «Witchcraft By A Singing», песня, которой завершаются 

концертные выступления MOON FAR AWAY, почти сразу появилась и на нашем сайте 

в интернете.

W:

-   Как бы вы отнеслись к тому, чтобы на ваши композиции делались каверы? Ведь

музыка MFA не так проста для понимания, как кажется многим, а банальное копирование 

мелодии вряд ли приемлемо в случае с вашим творчеством. Итак, возможно ли существование 

полноценной кавер-версии вашей песни, где присутствовала бы та же духовная составляющая, 

что и в оригинале? Что бы вы посоветовали тем, кто хочет попробовать силы на этой ниве, 

как избежать ошибок, выхолащивания сути?

АШ:

-   Мне было бы наверное интересно услышать что-то подобное. То, что выходит 

из под нашего пера воспринимается нами самими как некий дар свыше, поэтому 

очень занятно, как этот дар, а по сути текст, написанный при помощи одной 

системы знаков будет переведен в другое измерение, прочитан, понят и воспроизведен 

другим существом. Это именно вопрос гипертекстуальных игр, в которых изначальное 

наполнение, вибрация, может сохраниться, быть переведена даже на более высокий 

уровень – или же просто исчезнуть. Полноценность такой кавер-версии зависела бы 

прежде всего от уровня музыканта-интерпретатора, и во всем этом главную роль, 

думаю, способна сыграть реальная заинтересованность человека в этом, попытке 

своим путем достичь подобного же экстаза. Поскольку, несмотря на достаточно сильную 

внешнюю традиционность, концептуально мы вообще достаточно радикально 

настроенный коллектив, которому доставляет огромное удовольствие существование 

в параллельных культурных и околокультурных пластах и осуществление различных 

мульти-медиа проектов, я, например, наверное, с большим бы удовольствием воспринял 

«версии» наших песен в совершенно противоположных музыке областях искусства – 

скажем, скульптуры из песка, огненное действо и т.д… Некоторое время назад со мной 

связался человек, утверждавший, что под влиянием музыки MFA написал роман…  

Большинство же сборников музыкальных каверов сегодня по-моему делается по 

совершено другому признаку, это некие тусовки состоящие в основном из аутсайдеров, 

которые собираются вместе, делят между собой чье-то наследие и пытаются его 

«сыграть» в своем духе, чтобы посредством чужой нетленки оставить где-то там 

свой след… Не считаю, что музыка MFA проста или не проста для понимания, 

для этого просто нужно быть соответствующим образом настроенным внутренне. 

В самих же перепевках нет чего-то принципиально отвратительного, а в век постмодерна 

это вообще превращается в главенствующую художественную практику, причем на всех 

уровнях. Это одна из черт действительности, однако что советовать интерпретаторам 

MFA, ежели таковые и имеются, я просто ума не приложу. Надеюсь, однако, что у меня 

останется право решительно поставить крест на существовании такого 

артефакта-призрака, если он мне активно не понравится.

W:

-   Одна из ваших песен (“Witchcraft By The Singing”) написана на стихи Д. Донна, для

которого, равно как и для Уэбстера, чувство, эмпирический опыт, служили источником

познания, опорой для интеллектуальных выкладок. Насколько близка вам философия этих

метафизиков? Не ощущаете ли вы того, что Т.С. Элиот назвал 'dissociation of sensibility", 

то есть раздвоением в восприятии мира? Существует ли для вас лично контрадикция мысли 

и чувства? Как вы достигаете мятежной гармонии, что сквозит в ваших произведениях?

АШ:

-         Видимо, сенсуализм в своем чистом виде обречен на некую трагическую 

незаконченность, искусственность. Символ исключительно чувственного 

восприятия мира, как известно – клинический идиотизм… Строго разграничивая 

свой формат общения с действительностью, воспринимая разум и чувственный 

канал узнавания мира как две тропинки, идущие над одной и той же пропастью, 

но по разным ее сторонам, человек более всего рискует быть утянутым вниз 

одним-единственным чувством ужаса перед находящейся рядом с ним бездной. 

Раздвоение восприятия - и принятия - окружающего нагромождения материи разной 

плотности, объема и реальности в тот или иной момент – это либо результат неких 

более или менее искусственных построений рассудка, или вынужденный шаг, на 

который идут в непростые моменты жизни. Ведь именно во время кризиса той или 

иной степени человек чаще всего остатками воли закрывает себе тот или иной 

канальчик – запрещает думать, либо чувствовать. Более того, путей восприятия 

того самого, что мы так приблизительно договорились называть действительностью –

 не один и не два в принципе. Видимо, математика здесь почему-то просто не 

работает. Чем же может быть оправдан «героический» выбор одного-единственного 

пути познания? Фанатизм, ханжество, ложь – если только не физическая 

невозможность жить по-другому. В подлинном творчестве, - хорошо, буду говорить 

только за себя, - эмоции о глубочайшие образы всегда проходят огранку 

интеллектуальными «программами». Иначе Донн, Лотреамон, Пас, Бродский – или 

кто там еще из тех, в чьих строках чувствуется биение сердца, запах жизни, слезы и 

кровь, - просто не были такими величайшими стилистами. К музыке этот принцип 

применим в еще большей степени. Именно здесь хоть сколько-нибудь рациональная 

организация этих огромных, сильнейших и разнонаправленных эмоциональных потоков, 

которые бушуют так близко от нас в любой момент времени – единственный способ 

не быть ими сметенным и не родить сверхагрессивную и тупорыло-бессмысленную 

какофонию хаоса. Другое дело, что лично мне не всегда полностью ясно, какое Знание 

внутри меня, в отсутствие профессионализма в прямом смысле этого слова, 

занимается внутренней структурной организацией музыки MOON FAR AWAY в хотя 

бы подобие того, что ты только что так занятно определил как «мятежная 

гармония».

W:

-   MFA огромное значение придают ритуалу и - ergo - его внешним проявлениям. Не

кажется ли тебе погоня за сакральным прошлым похожей в чем-то на то, что Кэрролл

описывает в "Охоте на Снарка"? Ищешь одно, а находишь совершенно противоположное. 

Что ведет тебя через обряд, помогает не сбиться с пути? Дает ли ритуал то, что не могут 

дать внутренняя работа, рефлексия, озарения?  Так ли он необходим для личностного развития?

АШ:

-   Ритуал прежде всего это архетип-аналог внутренней и внешней самодисциплины, 

сознательно принятый человеком, либо навязанный обществом в процессе социализации, 

а затем осмысленный человеком в качестве, например, наиболее действенного средства 

оставаться в повседневной жизни реально свободным - от общественных рамок, давления 

внешних обстоятельств, издержек напряженной психической активности и т.д. Таким 

образом, ритуал – не есть и никогда не будет только атрибутом прошлого, в котором, 

видимо, он действительно существовал в более чистой форме. Сущность ритуала 

заключается в накладывании на себя самим человеком определенных обязательств, - от 

которых, казалось бы, всегда можно отказаться по причине усталости, занятости, или 

иллюзии того, что ты «свободен» и не нуждаешься ни в каких внешних правилах. Формы и 

элементы этого могут быть самыми различными – от необходимости обойти за жизнь 

определенное количество святых мест, столь развитой в средние века практики 

самоистязания или готовности выслушать стоя длинную всенощную службу в 

христианстве – до каждодневного методичного обливания по утрам холодной водой на 

морозе. Даже на самом обыденном уровне, не имеющем ничего общего с сакральными 

духовными практиками, ритуалы являются очень действенными в реальной жизни. 

Таким ритуалом в фашистских и сталинских концентрационных лагерях, например, 

часто становилась привычка несмотря не на что бриться или чистить зубы каждый день, 

- как единственное сознательно выбранное человеком действо в обстановке тотального 

внешнего принуждения, подспудно навязывающего отказ даже от этой степени личной 

свободы. Иногда даже такой ритуал становится сильнейшим фактором внутренней 

самодисциплины, спасающий личность от внутреннего разложения, обезличивания и гибели.

Ритуалы же, присутствующие в творчестве MOON FAR AWAY – это предельно 

обобщенная система символов и образов, передаваемых посредством действия, звука, 

визуальных моментов, которая представляет Ритуал как первоначальный, представленный 

в своей наиболее чистой форме дискурс. За ним незримо и естественно стоит некий 

великий Единый Мировой Порядок, с массой проявлений, общая суть которых – осознанная 

самодисциплина, преображенный изначальный хаос. В своем сценическом проявлении это, 

естественно, некая внешняя образность, главная задача которой – дать толчок к тонким 

внутренним движениям внутри зрителя и слушателя, через внешние рычаги образов и 

эмоций запустить тонкие внутренние механизмы. Те произведения, из числа исполняемых 

нами, которые имеют прямое отношение к конкретным, имеющим свои корни в 

этнографии и четко определенном фольклоре ритуалам, признаны, естественно, только 

подтвердить это общее правило.

W:

-   В какой обстановке, в какое время года тебе проще всего работать? B'eirth (In Gowan

Ring), скажем, говорит, что испытывает  приступ Весенней Мотивации. 

Случается ли у тебя нечто подобное? Какое состояние вызывает у тебя наибольшую 

творческую отдачу, несет вдохновение?

АШ:

-         Выбирать времена года для работы – наверное, это непростительная роскошь, 

да и вряд ли это чем-то оправдано. Мои любимые времена года – лето, осень, зима и 

весна. Весенняя Мотивация, как называет все эти действительно весьма ощутимые 

весенние поползновения наверх упомянутый тобой музыкант, важна не меньше, чем 

Зимнее и Летнее растворение в соответствующих природных состояниях, или 

Осенние ритуальные, но от этого не менее трагичные похороны Изобилия… 

Не знаю, насколько эти образы будут соответствовать твоим внутренним 

ощущениям, для меня это нечто подобное… Старая добрая формула «что в верху, 

то и в низу» вполне подходит ко всем этим природным чудесам… Тем не менее, я не 

устаю, например, поражаться изобразительности музыки Вивальди, который сумел 

передать своей музыкой именно то, что в данный момент хотел! Это действительно 

удивительно – человек получает мощный толчок вдохновения от некоего вполне 

конкретного явления, ставит перед собой цель перевести его принципиально в другую 

кодировку посредством доступного языка и весьма ограниченных изобразительных 

средств – и получает в итоге абсолютное Соответствие, слепок, который способны 

видеть практически все слушатели! Я не прослеживаю в музыке MOON FAR AWAY 

каких-то точных волевых соответствий конкретным осязаемым вещам, поэтому 

ответить на вопрос о том, что помогает в данном случае Рисовать и от чего 

зависит степень погружения в то или иное состояние мне достаточно сложно…

Больной не знает причин своей болезни…

W:

-         Что ты можешь сказать о первом вашем концерте в Москве? 

Какие чувства он вызвал? Чем данное мероприятие отличалось от других выступлений?

АШ:

-   Все прошло достаточно удачно – сейчас я прежде всего оцениваю мое личное ощущение 

от концерта и то, насколько удались установить некое единое поле между залом и нами. 

Помню замечательную вечернюю прогулку перед концертом с Антоном и Инной из CAPRICE 

и их детьми… Помню ощущение определенного волнения перед выходом на сцену, потому 

что московская публика казалась нам достаточно непредсказуемой в плане этого самого 

контакта. Нам нравится играть, например, в Питере, жители северной столицы все-таки 

кажутся более искренними и открытыми, к тому же они уже знают, чего можно ожидать 

от MFA… Помню разборки со звукорежиссером, - на сколько я понял, у него вообще такой 

стиль работы, что занятно, - которые закончились полюбовно и не испортили моего 

отношения к происходящему… Помню этих странных москвичей, таких закрытых и таких 

втиснутых в жесткий и – на мой взгляд – неудобный ящик иллюзий собственной свободы 

и контроля над происходящим, некоторые из которых, кажется, в данной ситуации плохо 

понимали, где они и как нужно себя вести...  Странный город, где словом «пафос» часто 

просто прикрывают свой экзистенциальный страх, защищаются от восприятия серьезных

 и по-настоящему важных вещей… И конечно не забуду всю ту поддержку пары десятков 

наших московских друзей, ради которых, собственно, все это и вершилось. Впрочем, 

осталось ощущение, что таких людей действительно стало намного больше.

W:

- Чем прежде всего очаровывает тебя язык, на которым ты читаешь, пишешь, поешь? 

Фонетическим строем, богатством стиля и грамматики, историей и культурой, 

в которые он вовлечен, какими-то иными причинами? Что такое вообще язык для тебя - 

просто знаковая система или нечто большее?

АШ:

-   Старые добрые немецкие лингвисты говорили о языке как о материальном выражении 

Духа Народа. Образ очень правильный, - в том случае если изначально без предубеждения 

относиться ко всему пафосу этого выражения. Каждый язык, каждая знаковая система, 

через людей, в наибольшей степени стихийно ей овладевших, имеет свои откровения и 

свои образы, в которых звучание слов, сами буквы, неимоверные подводные течения в 

словообразовании и оттенки смысла, логика построений слов в предложении играют роль, 

которая иногда решает все. Здесь, как и в отношении великих религий, работает образ 

подъема с разных сторон на одну и ту же гору: все видят ее по-разному, идут к вершине 

собственными тропами, иногда даже не подозревая, что не одиноки в своем восхождении, 

кто-то бросает подъем на пол пути, - но гора-то одна, и ее вершина, место, где должны 

в идеале встретиться идущие, - общая цель для всех. Наверно, жутко интересно будет 

сидеть на этой самой вершине у общего костра и слушать байки о сложностях и прелестях 

каждого восхождения в отдельности…  С этой точки зрения получается, что мы, 

MOON FAR AWAY, стремимся подняться к своей цели сразу несколькими тропами. 

Возможно, это не слишком оправдано именно тем, что при таком пути не удается 

полностью войти в один языковой код, адекватно растворить его в собственной личности 

- но пока этот поиск «всего во всем» остается именно нашим путем. При этом не стоит 

забывать, что члены MOON FAR AWAY были и остаются носителями вполне определенной, 

этнически обоснованной культуры и языка, которые будут находить воплощение в нашем 

творчестве в любом случае.

Итак, каждый язык имеет свою Музыку, которая может полностью потеряться при 

переводе, или стать после этого чем-то, поднятым на принципиально другой уровень. 

С точки зрения феноменологических претензий на опутывание безбрежного потока явлений

 хоть каким-то смыслом, слова – это то, к чему в нашем сознании неразрывно 

приравниваются все на свете вещи, общая разменная валюта, на которую можно 

обменять в принципе все что угодно, и мета-код, который составляет внутренний 

психический космос. Эта грандиозная система кодировки внутри одного языка  

усложняется еще и этой замечательной давней шуткой касательно их смешения. 

Самое занятное, что говорить приходится не только об огромном количестве 

национальностей, чьим главным знаменем и является язык, а о том, что, по сути, 

собственным, одному ему полностью понятным языком обладает каждый человек в мире. 

Поэтому даже «официальные языки» государств как понятия изобретены по большому 

счету только для того, чтобы хоть как-то в реальной жизни выяснить, как пройти в 

библиотеку, или сколько сегодня градусов ниже нуля. Что касается связи музыкального 

потока, человеческого голоса и значащей составляющей текста, то это явление, сводимое, 

в принципе, к привычному понятию «песня», есть самый оптимальный способ связи с миром, 

способ ощущать жизнь и живого себя в этом потоке. Нет ни одного из видов искусств, 

которое давало бы большего, не скатываясь в многозначность, которую человек в принципе 

не сможет воспринимать одновременно сразу на всех ее уровнях. Видимо, именно поэтому 

музыка вообще вот уже лет пятьдесят играет роль реального Мирового языка – никогда 

прежде музыка, связанная с Текстом, настолько массово либо не перешагивала границ 

тайных пещер,  священных холмов или храмов, либо не выходила за пределы кабаков, 

концертных залов и музыкальных салонов. Уверен, что ни в одну из эпох на земле не 

существовало столько композиторов и музыкантов – и это очень четкий показатель 

какого-то определенного уровня восприятия себя в мире, или же ощущения близкой 

кончины последнего, попытка выбросить из собственного материального существования 

хоть какой-то метафизический якорь в Иное. Мы просто стараемся сбежать из этого 

порядком обветшавшего и раздираемого на куски слоя реальности в другой, единственное 

что нас с которым соединяет, - так это все эти бесчисленные языковые каналы и 

музыкальные предчувствия чего-то более чистого, настоящего и незыблимого, понятные 

там также, как и здесь.

W:

-   Вопрос, который может показаться совсем отвлеченным, но затрагивающий самые 

глубинные пласты творчества. Как известно, герменевтика (это следует, прежде всего,

 из трудов Гадамера и Рикера) основана на понимании, которое представляет собой единство 

двух начал – интуитивного восприятия, мгновенного "охватывания" всего объекта познания, 

и дальнейшего рационального анализа, интерпретации, как правило, базирующейся на законах 

логики. Естественно, при второй стадии многое, осознанно или

неосознанно вложенное автором в произведение, остается за бортом, что-то в корне 

переосмысляется. Есть ли резон в отношении твоего, в частности, творчества переходить 

из поля интуитивного и стараться подвести твои методы под какую-то теорию. Нет ли риска, 

по словам О. Седаковой, разобрать волшебную шкатулку, которая могла еще что-нибудь 

сыграть? Какой вариант интерпретации творчества - а их немало – для тебя идеален? 

И последний вопрос, порожденный двумя предыдущими: существует ли вероятность того, 

что MFA неосознанно воплощает некую идею, кою вполне реально выразить в философских 

категориях, но о которой вы и не подозреваете?

АШ:

-         Волшебная шкатулка музыки тем и хороша, что разобрать ее досконально и 

окончательно невозможно. Стопроцентной разборке, классификации всех 

составляющий и последующей утилизации может быть подвергнут только посылочный 

ящик. Интерпретация музыкального произведения всегда упирается в практически 

полное отсутствие музыкального языка как такового. Путь рациональных 

интерпретаторов музыки, как и других наиболее глубоких произведений искусства 

со стороны человека – это всегда попытка хоть как-то закрепиться в среде бытия. 

Многие искусствоведы-интерпретаторы, подобно

лже-ученым психологам, создают сами для себя иллюзорную «строгую» систему 

псевдо-знания, стремятся к рациональному овладению явлением. Такое академическое 

познание всегда схватывает явление в определенный промежуток времени, закрывает 

глаза на его существование во времени.

Это старая дилемма между иметь и быть, так блестяще прослеженная и раскрытая 

Фроммом. Получается, ученые всегда имеют вещи и явления, а не со-бытийствуют им… 

Кстати, сами классики герменевтики, пытаясь найти максимально общие законы 

интерпретации и понимания, настолько углубились в сферы символических интеракций 

всех уровней, что в своих книгах всегда говорили каждый на собственном языке. 

Результат – обилие течений в этой науке, с забавной серьезностью претендующей на то, 

чтобы дойти до единственного, неделимого и универсального конца разногласий на пути 

понимания. Самое удивительное то, о чем я несколько ранее говорил применительно к 

обычным людям, но по отношению к герменевтам это показательнее всего – они даже 

друг с другом говорят на разных языках!

Вообще же говоря о серьезных попытках толкования какого-либо произведения, - связано 

ли это с герменевтикой или классической художественной критикой, - мы прежде всего 

подразумеваем такое же творческое восприятие данной действительности – 

художественного текста, и последующего его продолжения на сопредельном уровне. 

Это даже некий подуровень творчества, в своих лучших проявлениях достойный встать 

рядом с вдохновившим первоисточником. В отношении музыки MFA совершенно ясно, 

что данный феномен – не есть дословный, дознаковый перевод на язык искусства ни 

какой-то идеологии, ни философской системы. Тем не менее, это не мешает людям, 

данную музыку создающим, быть носителями некого определенного

идеолого-культурологического заряда.

W:

- Какое из искусств - литература, живопись, скульптура - оказал на формирование твоих 

собственных идей (ибо то, что делает MFA, находится на стыке нескольких искусств)

наибольшее влияние?

АШ:

-         Из того, что ты перечислил, литература, именно знаки, запечатленные на 

бумаге, все, что с этим связано, остается наиболее родным и вдохновляющим меня 

видом искусств. Признаться, до сих пор не научился серьезно воспринимать текст с 

экрана монитора, это похоже на сон, на очень зыбкую и отчего-то лживую реальность. 

Замечал за собой, что внутри у меня вообще не слишком много каналов восприятия 

различных видов искусств – я довольно холодно отношусь, например, к танцу, именно 

как искусству со своей системой, а не внутренней необходимости, определенному 

образу растворения в музыке. Живопись и скульптура для меня, наверное, слишком 

статичны, единовременны. Это только некие импульсы, дающие движение 

внутренним реакциям, и по большому счету, не часто позволяющие долго

сопереживать их внутренние пространства.

Мне нравятся предметы культа, вещи, связанные с фольклором, - в них всегда есть 

нечто большее, намешано множество разноматериальных источников. Наверное, 

до сих пор остаюсь человеком, искренне и самозабвенно поклоняющимся музыке как 

вершине дозволенной творческой активности вида homo.

W:

-         Платон характеризует  позицию художника понятием подражания; музыкант, 

исполняя мелодию, не ведает, творит злое или доброе, посему творчество - игра. 

Аристотель говорил, что его современники занимаются музыкой ради удовольствия, 

в том время как предки относили ее к воспитанию (paideia). Согласен ли ты с этими 

суждениями, и можно ли найти в музыке, вне зависимости от того, сакральная она или 

светская, нечто настолько общее, что подобные различия будут неуместны, или же они 

непринципиальны.

АШ:

-         Оба суждения очень греческие по своей сути. Делая скидки на перевод, 

преломление понятий в современном сознании и готовность подходить даже к 

противоположным теориям с позиции общего знаменателя, можно заметить, 

что греки все-таки были очень рассудочны. Странно подходить к музыке с той 

позиции, что она есть просто желание человека подражать птицам. 

Концепция творчества как священной игры, развитая и доведенная в 20 веке до 

экзистенциального итога дзен-буддистом Джоном Кейджем, кажется сходной с 

платоновской до тех пор, пока не сравнить дорический лад с условно хаотичным 

нагромождением звуков собственно в музыке последнего. Вряд ли это считалось бы 

музыкой три тысячи лет назад. Аристотелевская теория воспитания гражданина 

или кого-то там еще посредством музыки, достойная этого творца логики, насквозь, 

до тошнотворности прагматична, и в своей претензии на некое этическое давлеющее 

начало в лучшем случае напоминает «Петю и Волка». Хотя, опять же, в обеих теориях 

есть определенное крайне здравое зерно. Мы снова возвращаемся к тому, что музыка 

не есть языковая система, в которой можно более-менее адекватно отразить то или 

иное нравственное или рациональное послание. Все музыкальные концептуалисты 

прошлого века, доведя музыку до предела рациональности и значимости, пришли, 

кроме как почти всегда к многозначительной какофонии к тому, что музыкальный 

поток имеет какой-то смысл или ценность только в довесок к объемному томику 

рассуждений автора о пустоте, добре или зле, правильном дыхании и т.д. По 

сложившейся традиции, образно говоря, современный композитор долго треплет 

языком в зале, рассказывая, какой он клевый парень, добрая его музыка или злая,  и 

свержению какого политического режима посвящена. Этим же целям служат 

обложка, без которой сама музыка часто не воспринимается, и прочие бонусы в 

довесок к главному. Мы должны признать, что всеми этими идеями по отношению 

к величайшей из абстракций можно оперировать как угодно, тем более, когда за 

этим стоят деньги. Главная ценность этого интервью в том, чтобы обозначить 

какие-то моменты лично дня нас двоих, и разойтись, думая, что именно в 

соответствии с ними ты и ставишь черные точки на нотном стане, или 

воспринимаешь в чужой музыке тот или иной аккорд. Возможно так оно и есть, 

а возможно, это еще один из мифов, которые мы сами о себе придумываем. 

Короче, вряд ли что-то изменится в собственно творчестве – и слава Богу. За всем 

этим всегда остается первичная реальность музыки – мы выключаем в комнате свет, 

включаем любимый компакт, и остаемся один на один с чем-то волшебным образом 

иным. Все что с нами происходит потом касается только нас. Для музыканта же 

или композитора его музыка или исполнение всегда будет адекватно его внутреннему 

наполнению, о котором он, возможно, и не подозревает. Противоположные случаи, 

на мой взгляд, гораздо более редки.

W:

-         Что для тебя как для художника наиболее благотворно - внутреннее спокойствие, 

мир или же, напротив, конфронтация с чем-либо, волнение, борьба?

АШ:

- «Как для художника» для меня важнее всего в любое время иметь возможность 

посредством сочинения, записи, или просто слушания музыки уйти от избыточной 

внешней либо внутренней конфронтации, или же столь же тягостного, расслабляющего 

и изнеживающего покоя туда, куда собственно и позволяет уйти Музыка.

W: 

-   Спасибо тебе за увлекательное повествование! Остается банально, но искренне пожелать 

MFA дальнейших успехов и вечной вдохновенной свежести, не говоря уже о всех мирских благах.

 Дай вам Бог/Логос выстоять под напором эмоций и озарений!