Имеется в российской псевдо-интеллектуальной среде миф о т. н. "актуальном искусстве", активно распространяемый писателями, художниками и критиками. При очевидной и никем, кажется, не оспариваемой вторичности собственно искусства и идеологий, основной чертой "актуального искусства" стала т. н. провокационность. Об этом следует говорить.
Слово "провокационность" появилось, видимо, как калька с английского глагола "to provoke", и соответствующего прилагательного "thought-provoking" - вызывающий мысли. Но в русском языке отложилось другое, исторически более оправданное однокоренное слово "провокатор", значит "внедрившийся в революционное движение стукач". Язык определяет бытие, и каинова печать слова провокатор до такой степени отпечаталась на доморощенных "актуальных артистах" и обслуживающей их критике, что уже и не скажешь, чем они больше интересуются - провокацией как вызыванием мыслей или провокацией как внедрением в структуры системы и искусства, с последующим сотрудничеством (или симулируемой конфронтацией), с единственной целью - вызвать систему на полицейскую акцию. Как и провокаторов революционного движения (того же Азефа), современного провокатора влечет действие ради действия - сотрудничество провокатора с системой или антисистемой есть не более чем удобная маска, под которой ничего нет.
Основной прием современного провокатора - собственно провокация - это декларативное присваивание какой-либо радикальной идеи, с целью, не имеющей никакого отношения к утверждению этой идеи и вообще политического и эстетического радикализма. Культурный провокатор есть мещанин, конторский служащий, по праздникам и в подпитии нацепляющий кожанку и нарукавную повязку революционера. Другая черта современного провокатора - это патологическая боязнь ответственности. Провокатор, будучи спрошен о смысле его радикальных высказываний, будет ходить вокруг да около, рассказывая о постмодернизме, Барте, Делезе и ситуационистах, но никогда не согласится, чтобы его радикализм воспринимали прямо по тексту. В отличие от радикала, провокатор не воспринимает свой проект как единственно и отдельно существующий - его высказывания и не представляют собой никакого проекта, являясь (по выражению М. Гельмана) не альтернативой к рутине политики мэйнстрима, но всего лишь острой (и необходимой) левацкой приправой к традиционно скучной и пресной либеральной парадигме. Будучи привлечен к судебной ответственности за деструктивные (хотя и не вредящие никому) дествия - провокатор обращается к богатым адвокатам, либеральным правозащитным движениям, и пытается доказать, что состояние здоровья не позволяет ему сидеть в тюрьме.
Отсутствие собственного проекта (политического или эстетического) есть основа импотенции и убожества современного мира, его политики и искусства. Нигде эта бесцельность, повсеместное беспорядочное блуждание глухих и слепых идиотов, не проявилась так полно, как у "провокаторов".
Ни одна из акций провокаторов не несет в себе ничего противоречащего системе - взятые в их собственном контексте, эти акции являются на самом деле скучнейшим сведением счетов с конкурирующими (не менее скучными) артистами провокаций. Система, в лице ее недалеких представителей, порывается воспринять провокатора в соответствии с его словами, вне контекста и рутины других провокаторов - это приводит к глупейшим казусам, вроде недавней судебной акции против художника Тер-Оганяна. Задача провокатора - вступить в отношения с системой, все равно какие: провокатор не имеет самостоятельного проекта, предпочитая паразитировать на тонкой мембране, соединяющей систему авангарда искусства с системным мэйнстримом.
Авангардист художник Малевич изобрел отличный способ зарабатывать - всякий раз, когда ему нужны были деньги, он рисовал на холсте квадрат. Квадратов этих наплодилось, наверное, штук двадцать. У русских интеллигентов распространен миф, что Черный Квадрат (они не знают, что квадратов много) подобен Моне Лизе, является гениальной картиной, и человек, понимающий искусство, должен испытывать при виде квадрата блаженство. Все это, конечно, относится к области коллективной психиатрии - хороший художник и революционер Малевич рисованием квадрата решал свои собственные теоретические (и финансовые) проблемы, но (после решения проблем) функция квадрата более-менее себя исчерпала. Впрочем, квадраты Малевича все еще стоят кучу денег - причина этого в том, что они стоят кучу денег уже сейчас, и, скорее всего, будут и дальше расти в цене, поэтому дальновидные коллекционеры предпочитают вложить деньги в квадраты - что, в свою очередь, вызывает увеличение цены.
Малевич - художник-авангардист с четко поставленным (и выполненным) проектом, идейный коммунист, и, кроме того, отличный рисовальщик, прославившийся весьма рисованием картин - все, чем типичный провокатор не является, и все, что типичный провокатор желает опровергнуть. При этом, художественная ценность квадратов (помимо интеллигентской мифологии), конечно, близка к нулю. Для демонстрации опровержения Малевича, отлично подходит акт вандализма над его (постфактум малоудачной, хотя весьма дорогой) картиной. В этом состоял, насколько я понимаю, смысл акции Александра Бренера, нарисовавшего на квадрате Малевича доллар из пульверизатора: опровержение проекта Малевича, одновременно с утверждением собственного я через демонстрацию якобы радикальности.
Бренера посадили.
Результатом трехмесячной отсидки Бренера было, предсказуемо весьма, обращение к либеральным правозащитным организациям, а также требование выпустить его по состоянию здоровья (которое удовлетворили). Насколько я понимаю, самим Бренером акция трактовалась как протест против коммерциализации искусства.
Налицо все компоненты культурной провокации: трусливый и заискивающий по отношению к системе, провокатор тупо-агрессивен по отношению к коллегам из мирка искусства; не желая нести ответственности, провокатор дает противоречивые и сомнительные мотивации своих действий. Наконец, провокация здесь (как и всегда) направлена на опровержение проекта, самой идеи проекта, не предлагая ничего, кроме пряной левацкой приправы к системному статус-кво, так необходимой для существования статус-кво. И правда, если бы не художники, демонстрирующие против коммерциализации - кто-нибудь мог подумать, что современное искусство насквозь коммерциализовано! Как будто это не так.
Другая, не менее комичная провокация - это демонстрация в ознаменование 30-летия майского восстания в Париже 1968 года. Позорное майское восстание было обречено на поражение - захватив всю власть в городе, революционеры не смогли воплотить в жизнь ни одной из своих идей, по той очень простой причине, что никаких идей у них не было. Революция 1968-го года, праздновавшаяся во Франции 1998-го практически всем обществом примерно как в России празднуют День Победы - эта революция захлебнулась в своем собственном жире. Французские левые не имели (и не имеют) автономного проекта, довольствуясь паразитарными наростами на идеологемах мэйнстрима.
В ознаменование грандиозного позора 1968-го года, следовало собрать несколько десятков человек, перегородить Большую Никитскую, провести несанкционированный митинг, и пойти к Кремлю, все время артикулируя дешевую русскоязычную кальку с (непереводимых по структуре французского языка) лозунгов 1968-го года. В ознаменование 1968-го года, следовало быть задержанным на сутки ментами, пройти наркологический досмотр и требовать скорой помощи и прав человека (и это в стране, где могут посадить на несколько лет 17-летнего парня, взорвавшего безобидный заряд на фальшивой могильной плите Романовых). В ознаменование 1968-го года, следует потребовать от правительства $1,200 для участников акции, свободного потребления наркотиков для участников акции и безвизового проезда по всему миру - для участников акции. В ознаменование 1968-го года, следует нанять богатого адвоката и добиваться освобождения "революционеров" от ответственности. В ознаменование 1968-го года, следует встречаться с супрефектом центрального округа Музыкантским и требовать от него помощи участникам демонстрации. В ознаменование 1968-го года, следует скандировать по дороге к Кремлю - "Мы Победили!". О да. 1968-й год гордится вами, товарищи.
Безответственность, лицемерная аппроприация чужих лозунгов, отсутствие самостоятельного проекта и (самое главное) паразитарная мания сотрудничества с Системой, в большом и в малом - таковы они, провокаторы.
Различать современное провокаторство от провокаторства исторического. Провокаторы-народовольцы и эсеры не имели, видимо, никакого собственного проекта. Их привлекало поле смертельной опасности и необходимость играть в одиночку с монструозным противником - разлагавшейся системой и ее двойником - укрепившейся антисистемой интеллигентов-народников. Провокатора 1880-х - 1900-х следует уподобить тореадору, выходящему на арену, где стражаются апокалиптические чудовища. В современной России, когда система находится у последнего издыхания, а анти-система никакой опасности не представляет даже для самого ортодоксального жандарма, атлантиста и прислужника банкиров - работа провокатора от искусства напоминает бесмысленное и смешное конторское сидение тореадора плесени и микробов.