Еду в метро. Как всегда, наша славная, комфортабельная подземная канализация, с коллекторами, облицованными мрамором, темными трубопроводами тоннелей, поездами - гирляндами синюшных железных сосисок (видимо, не переваренных), нафаршированными человеческим материалом, навевает различные мысли и мыслишки. Вот подьехал поезд. С пылу-с жару, подлетел, словно конь гнедой - с ревом, с воем, с молодецким посвистом. Скрипнул, вздрогнул, дунул, плюнул - встал. Двери открыл. И сразу же, не раньше и не позже, а совершенно сразу, вовремя, из образовавшихся отверстий вытекают-вываливаются людские массы. Массы. МАССЫ. Хорошее словечко - к нему так и напрашивается прилагательное "фекальные". И точно - процесс вываливания масс из дверей в вагонах метро, и процесс вываливания дерьма из задницы обладают какой-то неуловимой, но воспринимаемой каким-то шестым (седьмым, десятым, сто тридцать первым, восемьсот двенадцатым, и даже тысяча четыреста сороковым) чувством аналогией. Моменты, когда поезд уже встал на остановке, но двери еще не открыл сродни тем, когда задница уже размещена в позу для дефекации, и кишки натужены. В том и другом случае чувствуется скрытая мощь и волнительное напряжение момента. Наконец - двери открываются (а сфинктер расслабляется), позволяя массам свободно вырываться наружу. Массы и вырываются - да как! Сначала идет самый плотный по консистенции, и наиболее энергичный заряд масс, состоящий из наиболее спешащих пассажиров, или, наиболее залежалого дерьма. Плотной массой они устремляются наружу, и, скажу честно, стоя в метро, и наблюдая эту сцену, я ожидал услышать характерные стоны, покряхтывания, и шлепки падающего унитаз дерьма. Затем - идет более рыхлая волна - процесс, достигнув пика в предыдущей фазе, неуклонимо клонится к своему завершению. Завершают процесс жидковатые, или откровенно жидкие какашки и пассажиры, которые не успели, или просто не торопились выходить. Облегченно вздохнув (я слышал, я слышал!), вагон неторопливо переводит дух, и, собравшись с силами, принимает в себя порцию желающих в нем проехать. С этого момента происходящее отчего-то теряет свою аналогию с процессом дефекации, и превращается во что-то другое, менее интересное и захватывающее. Вагон становится вагоном, канализация метро, дерьмо - пассажирами. Пассажиры. Пассажиры. ПАССАЖИРЫ. ПАС-СА-ЖИРЫ. Смешное словечко. Пассажиры-жиропасы. Жиро-Пасы. Жир пасут. Так и представляется пасторальная картина - стада тучных пассажиров пасутся на зеленых лугах, неторопливо пощипывая сочную травку, и глядя тупыми коровьими глазами на окружающее великолепие. А что? Глаза у них и так преимущественно тупые - в них нет блеска, они давно уже потухли, и даже протухли. Вместо травки - пельмень, пожираемый вечером, сидя у телевизора, в который они впираются своим тупым коровьим глазом. Сидят, и жирок нагуливают. Вот такие они, пассажиры-жиропасы. Жиропасы. Жиропасы. Забавное словечко. ЖИРОПАСЫ. ЖИ-РО-ПА-СЫ. Жиропасы-пасорожи. Пасо-Рожи. Действительно, рожи у пассажиров иногда попадаются такие, что просто хочется упасть на заблеванный кем-то перрон, и выть, выть безудержно и обреченно, брыкаясь ногами, и конвульсивно вздрагивать от неудержимого хохота всеми частями и органами своего неукротимо смеющегося тела. Потом, успокоившись, и отряхнув налипшую на штаны блевотину, встать, подняться, выпрямиться, и, пошатываясь от пережитого, подойти к обладателю рожи. Обнять его ласково за плечи, увлечь к большому зеркалу, висящему в начале платформы, и, утирая слезы, выступившие от смеха, прошептать ему, обладателю, прямо в ухо что-то нежное и утешающее. Типа: "Дружище! Ну как же ты живешь с такой рожей? Посмотри на себя - вот же зеркало. Посмотри, посмотри. Посмотри до тех пор, пока не затошнит, а потом еще посмотри. И еще. И еще. До тех пор смотри, пока не поймешь. До тех пор, и никак не раньше. Ну и что, что смотреть придется очень долго? Ну и что, что ты раньше умрешь, чем поймешь? На кой хрен тебе нужна твоя жизнь, если она сделала из тебя то, что ты видишь в отражении? Все, что ты можешь сделать для того, чтобы хотя-бы остаток своей никчемной жизни провести достойно - это попытаться понять. А для этого стой, и смотри, пока не поймешь. Пусть твои ноги отекут, пусть глаза воспалятся и покраснеют - не отводи взгляда от себя, отражающегося в зеркале. Это твой последний шанс, дружище, используй его!"... Нет, не будет меня слушать владелец рожи, ни слова не услышит, ни пол-слова, а будет коситься на меня, жарко шепчущего, своим потухшим и протухшим глазом, да ежится зябко от моего горячего дыхания, будто слова мои - не слова вовсе, а ледяные глыбы, падающие ему точно в центр его никчемной жизни. Вот такие они, обладатели и владельцы карикатурных масок, которые они то-ли по не знанию, то-ли по чьему-то злому умыслу называют "лицами". Пасорожи. Пассорооожжжжи. ПАААААССССССССОРРРРРРОЖИ. Сарожопы. Саро-Жопы. САРО-ЖОПЫ. Да просто жопы, блин! Просто жопы. По переходу, в обе стороны, туда и обратно, гордо шествует совокупность жоп. Совокупность, состоящая из грязных, отвратительно пахнущих, покрытых волосами отверстий, из которых периодически вываливаются не менее отталкивающие фекалии, и вырываются дурно пахнущие газы. У каждого из сарожопов есть своя личная, отвратительно пахнущая, метающая фекалии и громко выпускающая пуки и пердежи жопа. Но, сарожопы предпочитают думать, что жопы у них нет. Нет, и все. Они, сарожопы, делают все для того, чтобы никто из окружающих (таких-же сарожопов) не догадался, не услышал, а уж тем более не увидел их сокровенной дырки, и, самое главное, не догадался, не услышал, а уж тем более, не увидел, что эта жопа вытворяет, когда никто не догадывается, не слышит и не видит. Смешно, правда? Каждый из идущих по переходу, и в ту, и уж совершенно точно, в другую сторону, сиживал на очке, пердел, срал, и, морщась, вытирал свою волосатую задницу от налипших на нее после окончания акта дефекации фекалий. Но. Подойди к любому, и поинтересуйся, как себя чувствует его жопа - он сразу же сделает вид, что никакой жопы у него нет вовсе, и не сиживал он на очке, и не пускал газов, принюхиваясь, и не выдавливал из себя твердоватые и жидковатые МАСССЫ, прислушиваясь к тому, как эти массы падают в глубины очка. А вот что будет, если, к примеру, не спрашивать, а просто подойти, переломить какого-нибудь сарожопа пополам, и, содрав с него штаны, трусы и юбку, представить на всеобщее обозрение его вонючую, просранную и насквозь пропуканную жопу? Мол, смотрите люди, смотрите - все врал вам хитрый сарожоп, обмануть вас пытался. Есть у него жопа, видите? И срет он из нее каждый день, и пердит, и вытирает ее морщась (не очень хорошо, кстати, вытирает - обратите внимание - вон, на волосках, растущих у него в жопе, висят засохшие частички его кала). Как в случае подобного разоблачения поведут себя окружающие? Может быть, сгрудятся вокруг оголенной жопы, и будут делать вид, что видят эдакое диво впервые? Мол, действительно, ничего подобного за всю нашу жизнь нам видеть не доводилось, у нас-то такой штуки отродясь не бывало, а тут - гляди! Вот он, удивительный орган-дырка. Вот он, обладатель удивительного органа - ишь, хитрец - носил его у себя в штанах с юбкой, и от всех скрывал. Или, повернутся все разом ко мне, и глянут своими потухшими и протухшими глазами укоризненно - мол, что же ты, хлопец, нашу всеобщую тайну раскрыл? Мы ее никому не доверяли-поверяли-открывали, даже самим себе, а ты вот пришел, и все испортил. Или, может, наоборот - навалятся на меня всем стадом, собьют с ног, и будут усердно меня топтать, пыхтя и, забывшись от такой напряженной работы, тихонько попукивать, приговаривая, не разглашай, мол, не показывай никому сокровенного, сам, мол, ты тоже не без греха - срал, небось, сегодня утром, видим, видим - точно срал. И будут тыкать мне в лоб перстами обвинительно, обличительно называя меня пукалкой-перделкой, срулем-засранцем, дристуном и какашкой. А я, веселый и хохочущий, буду ловко уворачиватся от перстов и копыт, приговаривая: "Да, пердел, да срал, да, попукивал, и жопу вытирал. ЖО-ПУ. Слышите, козлы?". Чем, конечно, вызову всеобщее порицание, и укоризненные взгляды окружающих.... А может быть, окружающие просто стыдливо отведут взоры, и будут усердно делать вид, что ничего не произошло? нет, мол в природе никаких жоп, ни у нас, ни у того сарожопа, стоящего без штанов в странной позе. А может, найдется среди них хоть один неискушенный, который заинтересуется моими призывными воплями "Смотрите, ЖОПА!" и размахиванием трусами (с коричневой полосой кала) над головой. Подойдет, и скажет: "Я не вижу никакой жопы, и не поверю в ее существование, пока в нее персты не вложу". Милый, милый неискушенный! Дай я тебя расцелую, окропляя твое чистое лицо горящими слезами умиления. Вложи, вложи скорее персты в эту жопу, и поверь, проверь ее существование. Но нет. Не подойдет ко мне сомневающийся в своей слепоте неискушенный, а подойдет, скорее, угрюмый мент, обладатель и единственный владелец своей собственной жопы, скрытой под серой тканью форменных штанов, и прогнусавит: "Гражданин! Нарушаем!". Нда. Вот такие, они, пассажиры-жиропасы-пасорожи-сарожопы. Обладатели вонючих жоп, пустых глаз, любители схавтать пельменЯ вприглядку к телевизору...